Уроженец Донецкой губернии, Борис Щербина, с юности пошел по партийной карьерной лестнице. В отличие от большинства карьеристов в ВКП (б) (а затем в КПСС), а Щербина, надо признать, был функционером-карьеристом, он все же обладал моральными и интеллектуальными способностями, необходимыми для настоящего государственного деятеля. Прежде всего, он сразу продемонстрировал готовность к самопожертвованию ради общего дела и умение следовать тем принципам, о которых заявлял другим, рассказывает IaNews.kz.
Уже в 20 лет амбициозный Щербина стал коммунистом и воевал добровольцем в советско-финской войне 1939-40 гг., хотя мог бы спокойно и тихо доучиваться (он ведь был тогда еще студентом). Потом началась служба партии в ВЛКСМ и собственно в структурах ВКП (б). Щербина выделялся своими организаторскими способностями и любовью к новаторству, так что его «бросали» на важные хозяйственные объекты — он руководил стройками двух ГЭС и нефтехимкомбината в Сибири, занимался городским строительством. 12 лет (1961-1973 гг.) Щербина проработал в Тюменской области и превратил ее в основной нефтегазовый регион России.
Хозяйственные заслуги, целеустремленность, трудолюбие и умение работать на максимально высокий результат позволили товарищу Щербине продвинуться в 1976 гг. на самый верх коммунистической иерархической системы — в ЦК КПСС и в Совет министров на место министра нефтегазовой промышленности СССР. При нем СССР строил новые трубопроводы и разрабатывал высокими темпами новые месторождения, что позволяло продавать все больше углеводородов на внешних рынках и поддерживать советскую плановую экономику, постепенно приходившую в разлад.
В то время в народе шутили о «геронтократии» (власти стариков), и неслучайно даже самым талантливым чиновникам и организаторам приходилось долго ждать, чтобы получить власть. Вот и Щербина только в возрасте 65 лет наконец стал заместителем председателя Совмина СССР. На этой должности ему и предстояло совершить главное дело жизни — возглавить правительственную комиссию по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Уже с 26 апреля 1986 г. Щербина находился на месте, в Припяти.
Лидерские качества и авторитет Щербины помогли ему решить все задачи, возникавшие во время ликвидации последствий аварии. Через 4 года Щербина умер — длительное пребывание рядом со станцией после аварии и сильное облучение радиацией (доза не менее 200 бэр) приблизили кончину председателя Совета министров, вообще, отличавшегося очень крепким здоровьем.
Но Щербина успел возглавить «пожарную команду» СССР еще раз — в 1988 г., когда землетрясение чудовищной силы, произошедшее в Армении, унесло жизни 25 тыс. человек. Уже плохо чувствовавший себя пожилой Щербина месяц провел на месте катастрофы (хотя мог бы обойтись несколькими днями). Его все время мучил болезненный кашель, он был бледен, быстро уставал, но не прекращал работать. Щербина организовал спасение людей, их лечение и восстановление нормальной жизни. После этого за ним окончательно закрепилась репутация героя, не жалеющего себя ради помощи людям. Для советского аппаратчика 1980-х гг. это было уже довольно необычно. Как и то, что чиновник, по воспоминаниям знакомых, был обаятельной яркой личностью высокой культуры.
Даже выйдя на пенсию в 1989 г. и понимая, что доживает последние дни (умер 22 августа 1990 г.), Щербина беспокоился о будущем распадающегося СССР. В 1990 г. он предсказал негативные результаты ельцинского правления. Щербина писал в Политбюро ЦК КПСС: «Сам по себе факт избрания Ельцина Председателем Верховного Совета РСФСР опасен последствиями в политике и экономике страны. Ни политических, ни моральных качеств новоявленный руководитель Верховного Совета для такого поста не имеет. (…) Если группе Ельцина удастся полностью захватить Верховный Совет и Совмин республики, наступит тяжелейшая полоса в истории страны». Щербина оказался полностью прав — 1990-е годы стали для России и всего постсоветского пространства сложнейшим и очень болезненным периодом. Но умного старика никто не послушал. Страна давно переживала черную полосу, сказывались исторические проблемы, накопившиеся за жуткий ХХ век, и от их последствий спасти ее уже не мог ни Борис Щербина, ни кто бы ни то ни было другой.