«Нежданный гость – Джучи» — так называется новый роман писателя и кинодраматурга Нурлана Санжара. Романа, в котором, простите за тавтологию, неожиданно все: от объяснения этимологии слова «казах» как военного прозвища до трактовки образа хана Джучи и даже истории появления самой книги – из ремарок к киносценарию об одной из самых известных женщин в истории кочевников – Оян (Оэлун), матери Чингисхана, рассказывает IaNews.kz.
О том, почему он не боится нападок со стороны «нағыз» казахов на свою книгу; в чем новаторство романа; и, наконец, кем является Джучи в нашей истории, заслуженный деятель РК Нурлан Санжар рассказал в интервью Forbes.kz.
F: Как появилась сама идея «Нежданного гостя…»?
— Мне её подсказал продюсер Арман Асенов. «Есть тема — мать Чингисхана, — сказал он. — Наша баллада о матери. Возьмешься?» Я даже испугался: такая тема большая. Но потом начал думать, читать, изучать, и вдруг увидел вопросы, которые прежде никто не поднимал ни в казахской литературе, ни в казахской науке. И это было ошеломительно! Я начал работать над этим сценарием — он назывался «Язык матери», но, когда делал развёрнутую заявку, уже настолько глубоко был в материале, что понял: у меня, оказывается, готов роман. У каждого сценария есть так называемая «ремарка» — то, что обычно остается за кадром. Так вот, эта ремарка была настолько ценной, что я не мог её не использовать – я сделал книгу.
— Вот смотрите: в казахской литературе вообще не говорится о насильственном этногенезе. Но именно это происходило в наших степях, когда тюркские племена сражались с монголами. Удивительно: учёные делали социологические прикидки, сколько тогда было тюрков и сколько – монголов. Оказывается, монголов было примерно 10%. А тюрков – около полутора миллионов. И как эти 10% поработили всех? Исторически это можно объяснить: все более-менее крупные племена хотели состояться как ханства. Уйгуры, кыргызы, потом – найманы и т.д. Это была историческая распря, которой воспользовались монголы. Что тогда сохранило казахов – как какую-то субкультуру, которая потом превратилась в этнос? Оказывается, язык. Язык тюркских матерей: Оян — матери Чингисхана, Борте — матери Джучи и других. Они говорили детям: не забывайте язык своих матерей! Поэтому мы называем родной язык «Ана тілі» — язык матери. Язык стал тем идентификационным кодом, который не дал пропасть народу, о чём у нас тоже почему-то не говорили. Как не говорили и о том, кто такие «каа-саки»…
F: Цитирую предисловие к вашему роману: «Из сирот войны мать Оян и её старшая невестка Борте воспитывали будущих героев степи, которых за мужество, храбрость, отвагу монголы и тюрки называли особым именем – каа-сак. Военное прозвище как высшее хвалебное отличие впоследствии станет собственным именем нового этноса на просторах Великой степи – казахов».
— Дело в том, что я по первому образованию филолог, и долго был им. Вот это «каа-сак», от монгольского «каа» (великий воин), и «сак» — это расшифровка русских лингвистов. Очень точная. Как могли выжить эти люди, с их смешанной кровью, монгольской и тюркской? Они вынуждены были сражаться в авангарде, вынуждены были стать героями. Абсолютно все. Слабые погибали. И когда это имя – «каа-сак» стало уже уважаемым монголами, к каа-сакам стали примыкать тюркские и даже отдельные монгольские племена. И вот это явилось началом, фундаментом, тем «мясом», из которого потом создавался этнос казахов. Из людей, которые не хотели быть рабами. В этом, кстати, заключается философский механизм становления казахского этноса, основанный на философии саков: «я свободен от рождения». А дальше можно говорить еще об одной очень интересной вещи. Если, согласно классикам марксизма, признаком государства является единая территория, тогда улус Джучи, известный в историографии как «Золотая Орда» — это первое государство каа-саков, казахов. И наш первый хан – это Джучи, а не Керей и Жаныбек.
F: Вы готовы к критике вашей версии?
— Конечно. Я уже предвижу возмущение «нағыз» казахов, которые упорно пытаются отделить себя от монголов и уверяют, что казахи – они испокон веков казахи. Но не было испокон веков казахов! К сожалению, у нас очень любят мифологизировать историю и хвастаться: «Да мы были такими крутыми!». Но это комплекс. Комплекс маргиналов: и не монголов, и не тюрков. Отсюда — вот это желание демонстрировать свое превосходство «нағыз қазақ», в то время как все казахи, по сути, – «шала»…
А я не брал в своей книге никакие мифологические крайности. Я взял середину.
F: Какие источники вы использовали?
— Очень многие. Рашида Ад-Дина, конечно. Китайцев – они архивы очень хорошо вели. То есть я выдержу любую критику и с научной точки зрения. Но, вы знаете, если говорить о науке, у меня на другом сценарии был консультантом профессор Берекет Карибаев из КазНУ. Учёный-историк, специалист по казахскому ханству. Он прочёл тот сценарий (там речь шла о совсем другом времени и других героях, но не в том суть) и сказал: «Я всю жизнь считал, что есть научное познание. Оказывается, ещё есть познание художественное». И добавил: «Я почувствовал героя». Понимаете, почему я хочу, чтобы книга о Джучи «пошла»? Чтобы в голове читателя остались образ и понимание – кто такой Джучи. Чтобы все эти темы, с моей точки зрения новаторские, начали работать и развиваться. На мой взгляд, «Джучи» — это начало чего-то большого, как в свое время началом новых тем стала книга Булата Жандарбекова «Томирис». Быть может, даже новой современной казахской прозы. Вот такой – не многотомной и увесистой (мой новый роман – это далеко не «кирпич»), а книжки, которая читается стремительно. Потому что литература стала другой. Она вынуждена стать другой: сегодня писатель, если хочет, чтобы его прочли, должен мыслить как драматург – эпизодами, сценами, сюжетами, делать книгу «экшн», энергичной. Можно, конечно, расписать, как Гоголь – «чуден Днепр при тихой погоде», а можно сталкивать образы, чтобы, как говорил мой мастер во ВГИКе, из глаз летели искры и освещали путь героя.
В данном случае – хана Джучи. Надеюсь, именно таким – энергичным, с высоким накалом, станет фильм о нем, который мы однажды обязательно снимем.
Напомним: в этом году исполнилось 750 лет Золотой Орде, или улусу Джучи. В 1269 году на курултае в долине реки Талас несколько потомков Чингисхана разделили сферы влияния, и улус Джучи обрел статус самостоятельного государства.