Как мы уже писали, старшая дочь Алии и Наримана Бескарагаевых из поселка Кордай Жамбылской области вместе с мужем и двухмесячной дочкой уехала в Сирию. В марте этого года ее муж сообщил им, что их дочь находится в плену у курдов и просил прислать ему шесть тысяч долларов, чтобы выкупить ее, сообщает IaNews.kz.
Когда Роза вышла замуж, у нее был хороший дорогой смартфон, но они с мужем его продали и купили простой телефон.
Возможно, считают родственники, они боялись прослушки или слежки по соцсетям, вотсапу, поэтому стали пользоваться простой соткой, при этом часто меняли номер телефона.
Напоминаем, после того, как Роза вышла замуж, у нее уже не было прежнего контакта с родителями и с другими родственниками, они разговаривали в основном по телефону и то строго под контролем ее мужа Гани.
— У меня старшая дочь с мужем живут в Таразе, — говорит Зауре. — Как-то Гани снял в их доме, в соседнем подъезде, квартиру, не зная о том, что тут живет родственница Розы. А как узнал, тут же съехал. И еще: один раз у моей дочки заболел ребенок, и она попросила Розу помочь присмотреть за детьми. Она пришла буквально на 5-10 минут, потом убежала. Наверное, он сказал, не задерживайся, он, видимо, боялся, что мы что-то узнаем, поэтому ограничивал ее в общении с родственниками.
Это подтверждает и Алия: « 23 декабря (2014 год) у Розы был день рождения. Мы с сестрами и племянницами приехали в Алматы поздравить ее. Я купила продукты, потом позвонила ей и говорю, мы едем к тебе. А она говорит, все что ли придут, могла бы сама только приехать. Я обиделась и не стала разговаривать с ней. Она много раз перезванивала, извинения просила, мам, ну прости, пожалуйста, ну мам… Плакала. Думаю, это он не хотел, чтобы мы приезжали, запрещал ей поддерживать с родственниками отношения. А на новый год они вообще отключили телефон, 3 дня мы не могли к ним дозвониться, я сильно переживала, ведь раньше она никогда не отключала сотку. И когда 2 января они поздно ночью приехали к нам в Кордай, я стала ругать ее, как ты могла телефон отключить, хоть бы поздравила родителей. Она была в положении, ничего не говорила, только плакала. А он сидел, молчал. Затем говорю ему, разве за четыре дня человек женится?! А он, подняв указательный палец вверх, произнес: «За один день женится!».
— Наша сестра, которая живет в Таразе, звонила Розе и говорила, давай встретимся, я выхожу с детьми во двор, давай погуляем, — присоединилась к нашему разговору Жамал. — А она все время говорила, мне некогда, мне некогда.
А однажды сказала: «Я вообще не выхожу на улицу, он мне принес диски, я смотрю диски дома и никуда не хожу». Мы не знаем, какие диски он ей показывал. Возможно, он внушал ей свое вероубеждение, свое течение, показывал какие-то видеоролики.
Может, поэтому она стала отдаляться от нас, избегать нас, хотя мы вместе выросли, вместе в университете учились.
— А со своими родственниками Гани общался?
— Со своими родственниками он делал, что хотел, — говорит Зауре. — Командовал всеми, властвовал, это можно, это нельзя, последнее слово всегда за ним было, всех заставил намаз читать. Как-то его бабушка рассказывала, что они делали новорожденному казахский обряд «қырқынан шығарұ» и он так сильно разозлился, мол, нельзя этого делать и забрал оттуда Розу и уехал.
После того, как Роза с мужем уехали в Сирию, ее близкие приехали к его матери в Тараз и точно убедились, что их в Казахстане уже нет: свекровь приготовила сумку с вещами Розы, также там лежали детские вещи и книги. Из ее документов было только свидетельство о рождении и копия студенческого билета, а паспорт, удостоверение личности, водительские права она с собой забрала.
— Мы приехали в Тараз рано утром, — говорит Зауре. — Они еще спали. Мы со стуком открыли дверь. Мама Гани не сразу впустила нас в дом, скрестив руки, встала у порога. До этого я, когда узнала, что ее сын отсидел, позвонила ей и говорю, почему вы нам правду не сказали, почему скрыли, что ваш сын убил человека и сидел в тюрьме? Почему нашу девочку взяли к себе обманным путем? Она, видимо, обиделась за эти слова и не хотела нас пускать. Мама Розы уже совсем никакая была, она упала там же, у порога, и, плача, говорит: «Я дала тебе дочку из своих рук, теперь верни. Какой ты у меня дочь забрала, такой мне и возвращай». Она не шевельнулась, стояла как памятник. Там и крики были, и слезы. Потом я начала говорить, что они в Сирию уехали, а она говорит: «Что вы выдумываете, какая Сирия, кто вам это сказал, они в России, на заработках». Правда, потом расплакалась, мол, не знала про Сирию.
Родные Розы уверены, что когда она с мужем уехала в Сирию, мама Гани общалась с ними и поддерживала связь. «Она всё отрицала, — утверждает Жамал. — Когда тетя Алия звонила ей и спрашивала, есть ли весточка от детей, она все время говорила, нет-нет, я ничего не знаю, они не выходят со мной на связь. Но через два года после их отъезда, в 2017-м, она сама к ним выехала, в Сирию. Получается, она с ними общалась. И писала, что у них там все хорошо».
— Она оттуда голосовое сообщение мне прислала: «Сваха, здравствуй, я с детьми, біз біргеміз». «Как это біргесіз, — говорю я. — Вы где?». «Вот, с детьми. Роза и Гани рядом стоят, вы не беспокойтесь, я с ними», — рассказывает Алия.
— Она сказала, Сирия или Ирак?
— Нет, она сказала, халифат. Я, говорит, присягнула халифату. Они, говорит, дали мне жилье, создают условия, мне нравится здесь, каждый месяц дают пособие.
Изредка, через соцсеть «ВКонтакте», Роза с мужем выходили на связь с родными и говорили, что у них все нормально, все хорошо. Сама Роза последнее голосовое сообщение прислала маме в ноябре 2017 года: «Мам, у меня был один выкидыш, и вот сейчас я только забеременела». «Получается, этим летом она должна родить, — говорит Алия. — Она все время говорила, мам, у меня всё хорошо, то, что у нас в магазине продают, то у нас здесь во дворе растет, лимоны, фрукты. Больше ничего такого не рассказывала. Как-то я спросила у нее, сколько времени у вас? Она сказала, семь вечера. У нас было четыре часа дня».
По словам Алии, до этого Роза тоже отправляла голосовое сообщение и очень волновалась: «Говорила, мам, у меня все хорошо, всё нормально, не волнуйтесь. И слышу, сзади кто-то говорит ей грубо: «Говори, говори…». Два-три раза повторил. Мужской голос, но это был не зять, а кто-то другой.
И там дети были слышны, они бегали, и очень шумно было. Такое ощущение, как будто это общежитие было, коридор или барак какой-то».
Роза спросила у дочери, документы при тебе? Она ответила, нет. Родные надеялись, что если документы при ней, она как-нибудь выберется оттуда, обратится в какое-нибудь посольство. Но документов у нее нет и где они сейчас, никто не знает. Несколько месяцев от них вообще никакой весточки не было, и вот 1 марта 2018 года Гани опять вышел на связь через «ВКонтакте».
Точнее, он вышел от ее имени, якобы это она, Роза, пишет своей маме: «Мам, как дела? У нас всё хорошо. Отсюда все уезжают, мы тоже хотим быстрее уехать, и нам нужны деньги, шесть тысяч долларов».
Но родители Розы не поверили, что это она пишет, так как она, в отличие от Гани, всегда писала без ошибок. Поэтому Алия написала: «Роза, отправь мне голосовое сообщение, чтобы я убедилась, что это точно ты». И он опять от ее имени пишет, что они в каком-то поселке, что интернет-кафе в 20 км от них, что ей тяжело туда ходить, там большая очередь, интернет слабый, что она по компьютеру заходит в «ВКонтакте», поэтому не может отправить маме голосовое сообщение. И далее якобы она пишет, что Гани постарается через кого-нибудь отправить вам голосовое сообщение, чтобы вы убедились, что это мы. Также якобы она говорит, нас осталось мало, 2-3 поселка, нас бомбят самолеты, у нас всё время война, территории у нас становится очень мало, нам нужны деньги, я голосовое отправлю, чтобы вы убедились, что это мы, что никто от нашего имени денег не просит».
Но мама Розы опять не поверила и стала спрашивать такие вещи, которые знает только дочка. В итоге, он признался, что это не она, а он.
Говорит, я боялся за ваши переживания, сразу не сказал, но мы половину женщин отправили в Турцию, вместе с ними Розу, дочку и мою маму. Но те, через кого мы отправили, продали их по пути курдам и они уже два месяца находятся в плену у курдов, что они отобрали у них телефоны, деньги. И что ему нужны деньги, чтобы вытащить их оттуда.
И что якобы она просила, не говори маме, что мы в плену, поэтому, говорит, я вам писал от ее имени.
Напоследок Алия спросила его: «Почему ты не сказал, что был судим?». И тут он сильно разозлился.
— Говорит, кто вам это сказал? Я никого не убивал, это всё мусора (он полицию так назвал), это они всё сделали. Всё, в следующий раз, даже если Роза и будет умолять меня, я вам ни строчки от ее имени не напишу, даже буквы ни одной не напишу, сказал он, — продолжает Алия. — И действительно, с тех пор он перестал писать, заходить в соцсеть и с этого времени, то есть с 1 марта 2018 года, мы потеряли с ними всякую связь. И о дочке с внучкой ничего не знаем, мы с ней не переписываемся уже более 9 месяцев.
Всё это время родители Розы никуда не обращались, ждали, а вдруг дочка напишет, но связи никакой так и нет, поэтому в июле этого года они обратились за помощью в МИД и написали заявление. В консульстве в Алматы у них спросили, вы хоть примерно знаете, где они могут находиться, а то у вас очень скупая информация. К сожалению, они ничего не знают, он ничего им не говорил, он всё скрывал. Тем не менее, в консульстве заявление приняли.
— Мы за каждую ниточку цепляемся, — признаются родители Розы. — Пока с ней общались, немного переписывались, была надежда, что она вернется, ведь есть такие, которые возвращаются. А сейчас она уже давно не выходит на связь, поэтому переживаем, беспокоимся и ждем помощи от государства. Возможно, они были обмануты, возможно, им говорили одно, а на деле было совсем другое. Мы же не знаем, с какими мыслями она туда уехала. Муж ее обманул или заставил… Мы считаем, что ни она, ни ее дети не виноваты, и просим государство помочь их вернуть. Если они виноваты, пусть здесь наказание получают, если нарушили закон, пусть отвечают, но главное, чтобы вернулись домой…
Торгын Нурсеитова