Почти треть предприятий пищевой промышленности Казахстана существует лишь на бумаге, а реально работают в этой отрасли только 69 процентов из зарегистрированных компаний. Такие данные привела консалтинговая фирма DATAmetrics. В то же время импорт продовольствия составил 2,7 миллиарда долларов. По среднему курсу это порядка 1,1 триллиона тенге, а объем собственного производства за 12 месяцев 2021 года составил 2,2 триллиона.
Мы решили узнать мнение экономистов о том, как пищевая промышленность влияет на продовольственную безопасность страны и уровень инфляции, а главное, что можно сделать сейчас, чтобы исправить ситуацию и повысить уровень жизни населения.
По данным Бюро статистики, на декабрь 2021 года в пищевой промышленности зарегистрированы 4104 юридических лица, однако действуют из них только 2825. Самая низкая доля действующих компаний в Алматы — 58 процентов, самая высокая — в Акмолинской области, где простаивает всего 21 процент предприятий пищевой промышленности.
— Цены в магазинах поднялись настолько, что уже пора переименовать гречневую крупу в гречневую икру, а куриные яйца — в яйца Фаберже, — высказался недавно мажилисмен Аманжан ЖАМАЛОВ.
Он не верит официальным данным, по которым в прошлом году инфляция составила 8,4 процента. И сказал, что по результатам опроса Национального банка 58 процентов населения считает, что цены выросли на 16-20 процентов и более. Депутат уверен, что страна рискует импортировать инфляцию вместе с большим объемом импорта продуктов питания.
— Сегодня в мире основной вклад в инфляцию вносят продовольственные товары. Казахстан все еще зависит от импорта продуктов питания, которые и дальше будут дорожать. Для кардинального решения этого вопроса нам необходимо наладить производство и выпуск этих товаров в Казахстане, — подчеркнул мажилисмен.
Экономист Марат КАИРЛЕНОВ считает, что импорт инфляции — лишь один из факторов, а есть еще высокий утильсбор, девальвация национальной валюты, ковидные ограничения, изменения субсидирования производства сельхозпродукции и другие. Все это увеличивало издержки бизнеса и подстегивало инфляцию.
— Можно говорить в целом о падении качества госуправления. Помните неожиданные проблемы, когда картошка стала позолоченной, а морковка — с бриллиантовой окантовкой? Перед этим — проблемы с яйцами, подсолнечным маслом, все не могли наладить механизмы субсидирования. Это просчеты госуправления, — уверен Марат Каирленов. — Еще один глобальный фактор, который не учитывает Нацбанк или не озвучивает его, — это рост импорта продовольствия в Китай, где хотят потреблять экологически чистую продукцию. Мы видим, что это давит как минимум на все страны Восточной Европы. Это не значит, что надо запрещать экспорт. Напротив, китайский продовольственный спрос может стать не угрозой, а локомотивом для нашей экономики, если мы наладим массовое производство продуктов питания в стране. И вот это “если” пока мешает.
Экономист напомнил, как в стране запретили вывоз капусты и много предпринимателей потерпели убытки, но ни Минсельхоз, ни чиновники из других ведомств не беспокоились и не предпринимали должных мер для защиты интересов местных производителей.
— В нашей стране можно развивать овцеводство. Мусульман по миру больше миллиарда, это одна из мощных конфессий. А кто поставщик баранины? Австралия, Монголия. И мы могли бы на этот рынок войти. Но вопрос в качестве госпрограмм и качестве их исполнения. Доверия между властью и бизнесом нет, инвестиционный климат у нас ужасный, хотя и говорят, что в этом плане все прекрасно. Когда доходит до практики, у нас телефонное право и так далее. Взять даже качество статистики — сейчас все уже говорят, что не верят этой статистике. Но что делать? — разводит руками Марат Каирленов.
По словам эксперта, есть работающие и неработающие индикаторы, например, в оценке уровня жизни населения. Раньше уровень реальных доходов населения, по публикациям статистиков, рос ежегодно на 10-12 процентов и лишь последние несколько лет стагнировал, но особо не падал. Когда народ вышел на митинги, стало понятно, что это неработающий индикатор.
— Гораздо важнее смотреть на уровень расходов населения на продукты питания. А они уже достигли 57 процентов, на уровне Африки южнее Сахары — самых бедных стран, где траты на питание доходят до 60 процентов, — возмущается экономист.
По его мнению, простых решений нет. Но оставлять ситуацию как есть нельзя.
— Если уровень жизни повышаться не будет, это выльется в более серьезные проблемы в краткосрочном и долгосрочном периодах. Если сейчас не будет адекватных реформ, то народ уже терпеть и верить элитам не будет, — опасается Каирленов.
Инфляция бьет по всем, а зарплату подняли только бюджетникам и работникам квазигосударственного и сырьевого секторов — это всего 25 процентов населения. А 75 процентов, по словам экономиста, живут в другой реальности, когда цены растут, а зарплаты — нет, и раздражение будет накапливаться.
— Как, по-вашему, сейчас можно быстро снизить уровень напряжения, чтобы в ближайшие полгода не повторились массовые протесты?
— Кредиты списать и сырьевую ренту не просто в Нацфонд заливать или новорожденным на счет положить. Дайте народу! Не сто процентов, а, например, половину из поступления в Нацфонд каждому гражданину — на счет. Это поможет стабилизировать общество. Если у элит есть чувство самосохранения и нет иллюзии, что ОМОНа хватит, то надо быстро сейчас ситуацию исправить, не ждать, что эту плюшку мы дадим через два года. У нас 5 миллионов человек, которым очень “грустно и плохо” в родной стране. По классике — “Пролетариату нечего терять, кроме своих цепей”, как говорил Ленин. А у нас такого пролетариата сейчас, может, и 60, и 90 процентов экономически активного населения.
— Казахстанский рынок сейчас дырявый, как швейцарский сыр. К нам заходят россияне, киргизы, белорусы, — перечисляет финансовый консультант Расул РЫСМАМБЕТОВ. — Если у нас нет каких-то вещей, то их импортировать нормально. Но сейчас многие люди вынуждены покупать привозное некачественное мясо или ножки Буша, потому что они дешевле. Тогда вопрос: что с нашей эффективностью? Что вкладывается в себестоимость нашей продукции, что она такая дорогая? А это субаренда, потому что аграрий не владелец земли, это банковские проценты и так далее.
Многие отечественные производственные предприятия, в том числе помпезно открытые за счет финансовой господдержки, толком не работают. Это бывший завод “Биохим” в Северо-Казахстанской области, ряд молочно-товарных ферм, откормочные площадки. В целом сельское хозяйство работает плохо, хотя денег выделено очень много. Но далеко не все они дошли до сельского хозяйства.
Эксперт отметил, что фермеры жалуются на нехватку основных факторов производства — земли, воды, кормов. Последние вывозятся из страны — кукуруза, подсолнечник, ячмень, соя продаются на экспорт по более высоким ценам, чем на внутреннем рынке. Поэтому надо стремиться наладить их переработку внутри страны. И в то же время, по словам финансиста, нельзя бездумно запрещать экспорт, чтобы это не привело к затовариванию, как произошло с тем же картофелем или капустой.
— Можно привести в пример Северный Казахстан. Вокруг сел практически не осталось пастбищ. Часть земельных участков, которые, по идее, должны быть неотчуждаемые, разобрали. Акиматы выделяют населению и мелким фермерам пастбища в пяти километрах от села! — недоумевает Рысмамбетов. — Это чиновнику в кабинете кажется, что все нормально, но ведь молочная корова не может ходить в день по десять километров, это снижает качество удоя. По воде есть большие проблемы на юге и на западе страны, где была засуха и, скорее всего, продолжится в этом году. Потому что были провальные программы по развитию, а точнее, по восстановлению советской ирригации.
Немалую часть денег для сельхозотрасли просто украли, оборудование покупали по сильно завышенным ценам, это все можно проверить и найти. “КазАгро” передали в “Байтерек” совсем не зря. Однако напрасно не разобрались с причиной убытков “КазАгро”, потому что виновные так и не были наказаны.
По мнению Рысмамбетова, для возрождения агропрома надо возвращать что-то наподобие колхозов, чтобы прекратить отток людей из сельской местности в города.
— На севере страны села пустеют, часть населения вытянула столица, а часть — Россия. Происходит маятниковая миграция: люди ездят на заработки и только на выходные приезжают домой повидаться с родными, — объясняет Расул Рысмамбетов.
По его мнению, сейчас государству, возможно, достаточно будет обеспечить факторы производства — воду, землю, логистические услуги и финансы на сельскохозяйственную технику. У нас много инструментов, огромное количество земли, достаточно воды, если ее правильно расходовать, хватает кормов.
— В социальном смысле правильно обращать внимание на малый и средний бизнес, — подчеркивает экономист. — Потому что он всегда заинтересован в улучшении жизни вокруг себя, в своем районе, а крупному все равно. То, как часто ведет себя крупный бизнес, и называют внутренней колонизацией. Нередко в северных аграрных регионах крупные фермеры живут в Алматы или в столице. Посеяли, убрали и забыли. Стоит пересмотреть условия договоров и обязать арендаторов земли открывать животноводческие и молочные фермы. Да, маржа снижается. Но после январских событий, когда мы другими глазами взглянули на страну, надо задуматься о том, что у нас люди бегут из сел прежде всего потому, что там нет работы, а значит, и перспективы.
Крупных производителей Рысмамбетов предлагает мотивировать с помощью налогов. Если компания обрабатывает миллион — два миллиона гектаров, надо задействовать мониторинг, и если земля не обрабатывается — забирать. И запретить субаренду, потому что владельцем земли должен быть тот, кто ее обрабатывает. В Японии, кстати, это поняли еще в XVI веке.
Финансист уверен, что фермерам придется снижать прибыльность, чтобы работало больше людей и было собственное производство.
— Если людям не дать работу на селе, то они потянутся в город. Это те самые внутренние беженцы, у которых не было перспектив в своих родных пенатах. Да и сейчас они не видят их в крупных городах, поэтому просто выживают, — объясняет, к чему приводит отсутствие агропроизводства, Рысмамбетов.